Вновь к вопросу переименования нарвских улиц
7 февраля теперь уже бывшая министр Рийна Солман направила в адрес мэра Нарва К.Райк и тогдашнего председателя Нарвского горсобрания В.Жаворонкова очередное письмо, касающееся переименования нескольких нарвских улиц.
В этом послании министр вначале ободряет адресатов продолжать и дальше менять в Нарве улицы с «неподходящими» Закону о топонимах названиями. Сразу напомню, что на основании «неподходящности» министр не вправе начинать и/или продолжать административную процедуру переименования улиц. Подходящность (sobiv) или неподходящность (sobimatu) названий – это требование закона относится только к установлению, присвоению имени топониму. А не к оценке уже действующего названия. Это отличие очень важно, поскольку уже почти все считают, что если нынешнее имя улицы или площади каким-то образом «не подходит», не соответствует истории или культурологии нашей страны, то государство в лице министра по вопросам госуправления может начать соответствующую процедуру.
Неуместная справка хранителей архива
Далее министр повторяет свою позицию о том, что четыре улицы, носящие имена погибших под Нарвой в феврале-июле 1944 года, находятся в противоречие с Законом о топонимах. И здесь г-жа Солман приводит точку зрения специалистов Национального архива. Я изложу ее полностью, поскольку этот текст ярко показывает давно замеченную надуманность, искусственность и даже нечестность ссылок на запреты, которые имеются в Законе § 13, lg 4².
Итак, вот это заключение двух специалистов научно-публицистического бюро Национального архива от 23 ноября 2022 года: «В 1940 году Красная армия оккупировала и Советский Союз аннексировал Эстонию. Согласно этому, и как показал следующий известный ход истории, – в военных действиях 1944 года между Советским Союзом и Германией произошло не освобождение Эстонии, а восстановление владения территорией. В ходе этого признание погибших красноармейцев в общественном пространстве Эстонии, как и в данном случае в качестве названий улиц в городах, не является, таким образом, уместным как смотря с точки зрения истории Эстонии и культурологии, так и с точки зрения общечеловеческой логики».
Но ведь упомянутый KNS § 13-й, часть 4², запрещает совсем другое, а именно увековечивание имен, если лицо действовало против образования Эстонской Республики, против установления конституционного порядка или восстановления самостоятельности Эстонии.
Каким образом погибшие в первой половине 1944 года в боях против нацистской Германии красноармейцы действовали против восстановления Эстонской Республики, эти два ученых Национального архива не указывают. Разве в период с февраля по июль 1944 года кто-то на оккупированной гитлеровской Германией поднимал восстание за восстановление независимости Эстонии, и Красная армия подавляла это восстание? Разве солдаты Ленинградского фронта в этот период сражались против эстонских воинских частей или против Эстонской Республики в целом?
Повторим еще раз общеизвестное: четверо красноармейцев – трое русских и один украинец – геройски погибли в боях за взятие Нарвы в ходе освобождения Европы от нацистского владычества. Разве это – не часть истории Эстонии? Тяжелой, очень грустной, но – истории нашего государства?
Выявляется неприятный момент. Я говорю о тех выводах архивных ученых, когда они ненаучно, то есть нечестно вырывают из общей исторической картины некую часть и крайне однобоко ее оценивают. К примеру, военные действия 1944 года они называют действиями между Советским Союзом и Германией. Но разве Советский Союз воевал с нацизмом в одиночку? Разве в июне 1944 года, как раз тогда, когда фронт застрял на берегах реки Наровы, союзники из Великобритании, США и Канады не десантировались против Германии с другого края Европы? Причем Северная Америка объявила войну Гитлеру еще в декабре 1941 года, а Англия – вообще в сентябре 1939-го.
Что касается термина «войны с Германией», то напомню ученым из архива, что на территории тогдашнего СССР воевали целые дивизии фашистской Италии и диктаторской Румынии. Другими словами, это была война с большим нацистским блоком, захватившим почти всю Европу. Поэтому военные действия на территории присоединенной к германскому рейху Эстонии были лишь малой частью большой войны за освобождение Европы.
И уж ни в какие ворота, по логике эстонских патриотов, не лезет отношение украинцев к памяти тех советских героев, которые освобождали от фашистов в тех же 1943-1944 годах, например, город Николаев. Этот населенный пункт сейчас – снова прифронтовой, но уже отбивающийся от российского нашествия. Тем не менее одна из улиц этого украинского областного центра носит имя Виктора Лягина, командира партизанского отряда, погибшего от рук гитлеровцев.
Возможно, у двух специалистов из Национального архива имеется иная логика, чем общепринятая со времен Аристотеля (и которая, как видим, по-прежнему действует даже в воюющей Украине), но ошибочные вводные данные – в науке исходные сведения называются предпосылками – обязательно повлекут ложные выводы. Если совместные и согласованные военные действия СССР, Англии и США во Второй мировой войне сузить до наступательных боев в 1944 году в Бессарабии, во Львове, в Белостоке или в Прибалтике (все эти области, напомню, были оккупированы и аннексированы Советским Союзом в 1939-1940 годах), то получим грубо искаженную историческую картину.
Неудачная попытка поддержать работников архива
Понимая, что приведенные выше доводы Р.Солман и двух хранителей исторических документов никак «не бьют» правила логики и изложенные выше факты, мэр Нарвы пригласила в город известнейшего в республике специалиста по международному праву, академика Лаури Мялксоо. Встреча нарвитян с этим профессором Тартуского университета состоялась 13 марта в большом лекционном зале Нарвского колледжа.
Г-н Мялксоо убедительно обосновал действие континуитета (непрерывности) любого незаконно оккупированного, а тем более – аннексированного государства. Как это и произошло в 1940-м году с Эстонской Республикой. Именно с этим общепризнанным принципом связаны требования о восстановлении границ, прав и обязательств по отношению к пострадавшей стране. В частности, требования о реституциях, о возврате противоправно отчужденного имущества и т.п.
На лекции профессора у нас с ним состоялся небольшой диалог.
– Скажите, как показанное вами международное, общегосударственное значение непрерывно действовавшей Эстонской Республики относится к требованию изменить пять-шесть нарвских топонимов? Если бы речь шла о восстановлении этих названий, никакого спора не было бы вообще. Вернули же без всяких дискуссий прежние названия улицам Раквере или Суур А вот улицы Бастракова, Горбача, Юханова и Графова после войны распланировали и построили по новому городскому плану…
– Ну, значит, все, о чем я сейчас рассказывал, вы пропустили мимо, – расстроился ученый.
– Позвольте, профессор, я подробно записывал вашу лекцию, – мне пришлось даже показать залу конспекты. – Не кажется ли вам, что так называемая «повторная оккупация» Эстонии в 1944 году (термин очень спорный) и увековечивание личных подвигов красноармейцев в открытом бою с нацистами, – это явно разные категории? Они ведь не воевали в феврале-июле того года ни с Эстонской республикой, ни с эстонскими независимыми частями.
(Моя точка зрения состоит в том, что подлинная, а не возникшая у части общества спустя 80 лет, картина состояла не в повторном захвате в 1944 году земель трех балтийских стран, или части Польши либо Румынии, а в освобождении от нацизма ранее беззаконно аннексированных Советским Союзом территорий. Захватывать земли можно лишь у какого-то государства. Но увы, так трагически сложилась история, что ни Польши, ни Эстонии, ни Латвии с Литвой в качестве государств в 1944 году не существовало де-факто. И если эти земли Красная армия в то время года у кого-то захватывала, то лишь у германского Третьего рейха).
Ответ академика Л.Мялксоо был краток, но весьма важен:
– Я думаю, что эти советские солдаты ничего не знали об Эстонской Республике.
Подводя итог изложенному следует сказать, что отсылка бывшего министра Рийны Солман на заключение двух ученых-архивистов оказалась несостоятельной из-за полной ненаучности и неуместности их суждений. Да и политические оценки современных уличных названий не входят в компетенцию работников архива.
Следовательно, предложение министра госуправления о переименовании указанных выше улиц не основаны на требованиях KNS § 13 lg 4².
Так что же – все-таки историческая месть?
И тогда встает главный вопрос во всей эпопее с «красными» переименованиями – зачем это делать? Кто в Эстонской Республике, кроме партийцев из Isamaa, требует переназвания улиц и сноса памятников? Где социологические данные и/или хоть какой-то научный анализ об общественном запросе на эти изменения? Их нет. Остается только мотив политического возмездия какой-то части эстонского общества.
Но ведь давно и точно установлено, что месть одного сообщества другому в пределах одной страны – путь в бездну: сейчас пострадают (морально) условные внуки и правнуки реально виновных в физических беззакониях 1940-х годов.
P.S. На мой взгляд, горуправе Нарвы сейчас самое время прекратить делопроизводство по заявлению бывшего министра по соответствующей статье Закона об административном производстве – § 43 lg 2 и lg 4 p 2).
Александр Гамазин,
юрист-правовед